Будучи владелицей издательского бизнеса «Элиза Ожешко и КО» в Вильне, она выпускала свой «Алфавит». Успела издать только А, В, С, D – Argus, Bodziec, Cerber, Dzwonek, четыре остро-сатирических номера. После этого была лишена и бизнеса, и части свободы: оказалась «невыездной» и вынужденной даже на летний отдых в близких окрестностях Гродно отлучаться исключительно с разрешения полиции. Здесь же расскажем другой алфавит писательницы Элизы Ожешко – где под каждой буквой — определенная глава из ее жизни и тот, в котором все (или почти все) хорошо.
А – Альжбета
Под этим именем была крещена Элиза Ожешко — в честь бабки по маминой линии. Впрочем, все детство будущая писательница была не Альжбетой, а Зюней.
От самого рождения между Альжбетой-бабкой и Альжбетой-внучкой установилась тесная связь: старшая играла в жизни младшей едва ли не самую значительную роль. Длинными зимними вечерами бабушка рассказывала внучке о делах минувших лет, и та, сидя у ног старушки, завороженно слушала бесконечные истории – о Тадеуше Костюшке, о Стефане Батории, об Антонии Тизенгаузе, об Огинских, Сапегах…
— Все эти фамилии помню с тех пор, как помню себя. — писала madame Elisé Orzeszko в воспоминаниях о детстве, заказанных ей для французского журнала «Nouvelle Revue».
Это бабка Альжбета, подводя внучку к портрету своего любимого зятя, ее отца, умершего, когда девочке было два с половиной года, произносила назидательное: «Будь, как он». И она такой стала.
В – Восстание
Элиза Ожешко участвовала в востании 1863 года. В горецких лесах сосредоточилось войско одного из революционеров — Ромуальда Траугутта.
Элиза, юная жена помещика Петра Ожешко, вместе с подругой собрала целый легион отважных и ловких женщин. Они выполняли самые разные задачи: готовили хлеб и сыры, шили сорочки и конфедератки, заготавливалии корпии для перевязки раненых или доставляли тайную корреспонденцию.
Впрочем, это не главная ее роль в тех событиях. Летом 1863 года отряд повстанцев Траугутта разгромили. И Элиза Ожешко вывезла его, раненого, в собственной карете к границе царства польского. Спустя год он будет казнен в Варшаве, но за этот год из малоивестного предводителя полесских партизан он превратился в одного из легенд восстания.
Событиям того времени Элиза Ожешко посвятила целый новеллистический цикл, название которого с латинского языка переводится как “Слава побежденным”.
Читайте также: Алфавит Светланы Алексиевич: «Сейчас мы – баррикадные люди»
«Высшая мудрость – это, идя берегом мутных вод, не переставать смотреть на лазурь небес»
Г – Гербарии
Если что-то можно назвать страстью всей ее жизни, то это гербарии. Вообще, мир растений – ее стихия. Ученые подсчитали, сколько раз ботаническая лексика использована в одном только ее романе “Над Неманом”. Оказалось — 176.
Каждое лето она собирала и сушила листочки, цветочки, травинки, а зимой превращала в гербарии и поделки: панно и закадки для книг, украшения для подарочных альбомов и просто страницы писем.
— Поскольку мои несчастные цветы имели счастье понравится, вот вам их немного еще! – выводила она на таких страничках. – Их собирание, засушивание, создание из них гербариев и разных безделиц на протяжении уже многих лет является одним из моих очень немногочисленных развлечений. Между чтением и писанием, между прозой горькой повседневности и мучительными мечтами души я срываю эти маленькие, свежие, живописные существа и наполняю ими все книги и все углы в доме”.
Способы сушки цветов и сохранения первозданного цвета еще и сейчас являются предметом научных исследований. В Гродно гербарии Ожешко можно увидеть в ее доме, аптеке-музее и Старом замке. Другие ее ботанические работы хранятся во Вроцлаве и Лондоне.
Д – Дни
Пани Элиза дневников не вела. Только в 57 лет, прочтя популярные дневники швейцарского мыслителя Анри Амьеля, решила, что это может облегчить ее тоску по умершему второму мужу.
Ее дневниковая терапия продилась недолго — около шести лет. Она писала, кто приходил, кому отправляла письма и от кого получала, плакала ли или день обошелся без слез, куда ходила, какая была погода, но все это коротко, в несколько строк.
Состояли дневники из сплошных сокращений и криптонимов.
«Переп. нов. Мар. не прих. Замк. Бел. Раб. Письма от Кв., Позн., Дашк., Ванды Нусб. Деньги от Басн. Сп. Т. Г. за вс, что б. и за вс. что ут.». «Переписываю новеллу. Мария Обрембская не приходит. Замковский, Белявский. Работа, письма от Квятковского, Познера, Дашкевич, Ванды Нуссбаум. Деньги от Баснина. Спасибо Тебе, Господи, за все, что болит, и за все, что утешает».
В 1957-м в Вильнюсе ее дневник был найден и расшифрован, а в 2001 году издан в Варшаве отдельной книгой с множеством поясняющих комментариев, без которых чтение не имеет смысла. Книга получила название, которое сама Элиза Ожешко дала своему дневнику: «Дни».
Е – Евреи
Интерес к этому народу, его истории, культуре и быту проснулся в Элизе Ожешко в юности, когда она еще не была писательницей, и поддерживался всю жизнь. Многие писатели изображали евреев только в юмористических или торговых сценках.
Прежде чем написать роман «Мейр Эзофович» — не единственное, но самое крупное и значимое свое произведение о евреях, Ожешко решила глубоко и серьезно погрузиться в этот народ с тем, чтобы постичь его нравы, обычаи, психологию по-настоящему.
«Не ручаюсь, что не пойдет по Гродно молва, будто я меняю религию, – писала она друзьям, – но евреи у меня поучатся натуральными».
И получились. На свой 50-летний юбилей писательница получила в подарок свою книгу «Мейр Эзофович» в драгоценной оправе. Подаривший ее представился как… Мейр Эзофович.
З – Затирка
Белорусское и польское национальное блюдо – затирка с молоком – любимая пища Элизы с детства. «Затирочку с молочком» готовила ей в Варшаве бабка Зофья — жена дедушкиного брата Яна Каменского. чась в пансионе, выходные и праздники Элиза проводила в доме Каменских и лакомилась этим простым супом, вкус которого вспоминала спустя много лет.
Пристрастие богатой представительницы герба Корвин к пище простых крестьян – очень показательный штрих к портрету писательницы, посвятившей себя народу.
И – Иностранные языки
Родным ее языком был польский, на нем она написала все свои произведения.
Белорусский язык Элиза Ожешко знала с раннего детства, прошедшего в сельской местности. Очень многие повести и рассказы Элизы Ожешко в большей или меньшей степени посвящены белорусскому быту, а в уста многих героев намеренно вложена белорусская речь.
Русский, как язык Российской империи, в которой она родилась и прожила всю жизнь, предлагался ей для изучения в пансионе при Варшавском монастыре, но она не стала его учить.
Из языков иностранных владела французским, которым не владеть в ее время было нельзя. Мама разговаривала с ней на французском. С детства Элиза изучала также немецкий язык. Больший интерес к немецкому писательница проявила тогда, когда у нее закрутился роман с доктором Сигизмундом Свентицким: немецкий он знал, как родной.
От него же, Сигизмунда Свентицкого она «нахваталась» латыни и прониклась к ней на всю дальнейшую жизнь такой симпатией, что латинские выражения разбрасывала по страницам романов и даже превращала в названия.
На какие языки переводились творения Элизы Ожешко? Начинаем загибать пальцы: белорусский, украинский, русский, чешский, сербский, хорватский, литовский, шведский, английский, французский, итальянский, немецкий, иврит.
К – Котики
Коты сопровождали ее всю жизнь. Первым живым существом, разделившим с будущей литературной знаменитостью радость ее писательского дебюта был шаловливый серый мильковщинский кот.
Сначала, играя лапами с ее пером, он так настырно мешал работать, что она сначала до упаду смеялась, а потом очень злилась и, унося его в соседнюю комнату, закрывала дверь за собой как можно плотней.
И вот однажды ей принесли журналы, в одном из которых она обнаружила свой рассказ. От большого волнения ее сначало бросило в жар, потом в дрожь, а после этих контрастов захотелось разделить с кем-то радость от такого собития.
Но несколько человек прислуги да серый кот – это все ее общество в огромном отцовском доме. Она находит кота и начинает со смехом гонять его по всем комнатам, а потом хватает на руки, зацеловывает бедолагу, и носит в объятьях, как малое дитятко.
М – Муж
Их было два, но главная любовью ее жизни им так и не стал, хоть хоронили их в один день.
Первый муж писательницы Петр Ожешко был старше ее на 16 лет, в день венчания — ровно в два раза. Петр был родственником отчима, и поэтому родители Элизы рссматривали его как хорошую партию. Многочисленные представители рода Ожешек были достойными и уважаемыми людьми.
Тот факт, что Петр имел кучу долгов, потому что любил шиковать и был карточным игроком, мать и отчим расценивали как проблему, которая может быть решена именно через брак. Долги ликвидируются благодаря состоянию невесты, а оно довольно приличное, Петр же остепенится, став мужем, главой семейства.
Элиза и сама хотела стать женой Петра. Он привлекал ее больше, чем все остальные, потому что был высокий, стройный, светловолосый, голубоглазый – точь-в-точь как герой повести Юзефа Коженевского, которую она читала в 14 лет и в героя которой влюбилась.
Ее пленило умение Петра танцевать, она, проведшая пять лет в монастырских стенах, была очарована множеством новых знакомств, которые он обещал ей, перспективой уехать жить в новую интересную местность – на Полесье, бывать там с визитами в разных домах и вообще слыть взрослой состоятельной дамой.
А потом она выросла и прозрела. Затеяла развод. Это было не так-то просто: Элизе даже пришлось “стать” моложе на год, чтобы использовать юный возраст вступления в брак как аргумент в бракоразводном процессе. Впрочем, история с этим разводом довольно темная, есть версия, что Элиза с Петром так и не развелась.
Элиза мечтала о семье, построенной на духовном родстве, и такой человек в ее жизни уже был. Это доктор Свентицкий. Ради него она решилась на развод и которого, судя по всему, продолжала любить всю жизнь, несмотря на другие симпатии и привязанности. Но отношения с доктором закончились еще до окончания бракоразводного процесса.
Позже было много лет гражданского брака — если так можно сказать — с адвокатом Станиславом Нагорским. Он официально и очень формально состоял в браке с другой, и стал законным супругом писательницы только за два года до своей смерти.
Последние 14 лет своей жизни Элиза Ожешко провела одна. Умерла она в возрасте 69 лет, а через три для умер в Минске доктор Свентицкий — ее главная любовь. Их отпевали и хоронили в один день, в одно время, его в Минске, ее в Гродно.
«Между теми, кто разлучен, отдаление падает, словно камень, который потом разрастается до размеров горы»
Н – Нобель
На нобелевскую премию по литературе Элиза Ожешко номинировалась два раза – в 1905 и 1909 годах. Первый раз проиграла ее Генрику Сенкевичу, второй – Сельме Лагерлеф. Награждение первого сочла справедливым, а вот присуждение премии госпоже Лагерлеф искренне не приняла.
Читайте также: Сбежала из деревни в Париж, чтобы рисовать. 5 историй о белорусках, которыми вы будете гордиться
П – Парадокс
Парадоксальной была любовь Ожешки к своему дому и нелюбовь к своему городу. Вот опять мой дом пуст и глух, вот мой любимый стол, мой отвратительный грохот на улице, моя беда, моя тоска» — писала она про дом.
А город, в котором она прожила всю жизнь — Гродно — не любила.
Этот город преследует фатализм. За одного умершего Батория живут здесь десятки тысяч глупцов — писала она.
Причина парадоксальной привязанности к нелюбимому городу изложена в повести «В клетке»: «Когда тяжело на сердце и не с кем поделиться бедой, человек плачет себе тихонечко в уголке, и потом ему уголок этот и дорог, и мил – как приятель, приютивший в минуту, когда целый мир был и холоден, и суров».
— Бросить Гродно, которого не терплю, ради Вильно, к примеру, или Варшавы — никак не годится. Так уж сложилась жизнь, так уж пусть и тянется», – писала она.
Р – Рукоделие
Несмотря на большие проблемы со зрением она всю свою жизнь не выпускала из рук не только писательское перо, но и вязание. Она вязала воротнички и манжеты, салфетки и дорожки, покрывала на кресла и даже фиранки на окна.
Сейчас в мемориальных комнатах в доме писательницы на улице ее имени в Гродно полочки этажерок украшают кружевные салфетки. Жаль, что это не оригиналы: уцелеть они никак не могли.
У – Утро
Элиза Ожешко не любила утро и чувствовала себя в первой половине дня очень плохо, особенно летом в жару. Порой до часу дня она не вставала с постели. Причиной тому была хроническая болезнь сердца и сопровождающие ее мучительные состояния.
«Мудрость и грусть – родственники, с самого начала соединенные сердцами: кто не грустил, тот не может быть мудрым, а кто мудр, тот вынужден грустить»
Ш – Школы
За свою жизнь она организовала как минимум три школы: сначала в имении мужа Петра Ожешко, потом у себя в Мильковщине, а потом на втором этаже своего серого дома в Гродно.
Первая была школой для крестьянских детей, вторая – для крестьян всех возрастов, третья – для барышень, взятых из бедных семей. Все это были нелегальные школы.
Э – Эдисон
Как-то в доме Элизы Ожешко появился человек с фонографом – хотел записать ее голосовой привет Томасу Эдисону. Но изобретатель этой штуковины так и не заполучил в свою коллекцию голос известной заокеанской писательницы: пани Элиза от большого волнения то немела, то заикалась и так ничего и не произнесла.
Автор — Светлана Вотинова
Читайте нас в Telegram, Facebook и Instagram (и не забывайте смотреть сторис). Там мы публикуем самую интересную информацию.
