Драматург, сценарист, режиссер и продюсер Андрей Курейчик уже в 21 год стал известным. Сейчас его карьера идет только вверх. В своих работах он показывает, что позитив и радость есть всегда, что бы ни случилось. И жизнь свою старается проживать так же – в радости и улыбках. Читателям «Города женщин» Андрей рассказал, как научиться любить жизнь.
«Я из тех детей, которые помнят автоматы с газировкой»
Я убежден, что человек формируется в детстве гораздо в большей степени, чем во взрослом возрасте. Мое детство прошло в Советском Союзе. Я из тех счастливых детей, которые застали разные политические процессы в стране. Я помню себя октябренком, пионером, человеком, который искренне верил в дедушку Ленина и ненавидел американских империалистов… Все было очень честно в детском сознании.
С другой стороны, я помню быт того времени. Когда у нас в Заводском районе стояли автоматы с газировкой и стаканы, которые никто не трогал. Ты мыл стакан, бросал копейку и наливал газировку с сиропом или без него… Когда папа достал бананы, был невероятный праздник в семье. Поскольку они были дико зеленые, их нужно было завернуть в шерстяной свитер и положить в шкаф на неделю, где они дозревали.
Книги заменили игры
Я очень рано начал читать. Тогда ведь не было ни мобильников, ни планшетов. Из развлечений были книги и телевизор. Последний мне был не очень интересен, потому что программы были специфическими. Оставались книги. Они заменили мне игры, тусовки… Сколько я прочитал с лет семи до двенадцати, не прочитал за всю остальную жизнь. Всего Толстого, Достоевского, Чехова, Диккенса, Моэма, Шоу, Шекспира… Благодаря двум последним меня и качнуло в сторону драматургии.
Родись я чуть позже, когда уже появились первые компьютеры, – не прочитал бы столько, не получил бы базис для литературной работы и не стал бы драматургом.
Талант требует неидеальных форм
Я не отличник по жизни. И в школе не был стопроцентным отличником. Геометрия, физика мне не давались. Мне нанимали репетиторов. Решает задачу учитель – все понимаю, только начинаю решать сам с другими цифрами – ничего не получается, хоть убей (улыбается). В институте было туго с высшей математикой… Двоек не было, я не настолько туп, но и пятерки мне были недоступны.
В искусстве, как ни странно, перфекционизм не всегда работает. Иногда что-то сделанное левой рукой оказывается талантливее и интереснее, чем то, что делаешь с линеечкой. Иногда талант требует углов, неидеальных форм. Это нужно чувствовать: где лучше небрежно мазнуть и отойти, ведь все попытки улучшить произведение сделают его хуже.
«Не знаю, как искусству можно научить на факультетах»
Это внутреннее чутье, на факультетах этому не научат. Я вообще не понимаю, как можно научить искусству. Я сам много преподаю и знаю: человеку неталантливому сколько ни говори – не будет никакого толка. Талант лежит в основе искусства. Одни люди обладают абсолютно интуитивным чутьем прекрасного и способны его реализовывать в какой-то конкретной сфере, а другие – нет. На этом все и держится.
Можно научить технологиям использования таланта, ведь многие виды искусства очень технологичные. Например, кино. Театр построен на своих технологиях. Литература не так технологична. Большинство знаменитых литераторов мира вообще нигде этому не учились, а те, кто учился, так и не стали великими…
«У нас не с кем поговорить»
Мне нравится преподавать, передавать опыт молодым. У нас очень разряженная среда, иногда не с кем поговорить, поспорить. Я представляю художественную среду Парижа начала XX века, когда все собирались, тусовались, обсуждали, дрались… Был десяток течений, и каждое себя считало самым крутым. И в этом была жизнь!
А в Беларуси не с кем общаться в моей сфере. Или есть с кем, но это неинтересные люди. Хочется взрастить питательную почву, среду, в которой и мне самому будет интересно. Эгоистично, конечно. Но я не конкурентов себе ращу, а взращиваю интересную творческую жизнь. Не знаю, стану ли я настоящим педагогом, ведь это серьезная ответственность, но я с удовольствием пытаюсь раздуть угольки у тех, у кого они есть.
Люди перестали интересоваться друг другом
Отсутствие коммуникации между творческими людьми характерно для постсоветского пространства. После распада Союза произошла дефрагментация всего общества, люди закрылись в своих коробочки и перестали интересоваться жизнью. Устроились как-то тихонько и живут себе… Это попытка защитить себя от мнимой опасности.
Но если мы возьмем американский или европейский опыт, то поймем, что знание творчества коллег – это одно из условий твоего собственного продвижения. Чтобы знать коллег, нужно читать журналы, газеты, посещать мероприятия, ездить на фестивали. Поэтому там этого всего много. А у нас все живут малюсенькими деревеньками, даже внутри этих малых сообществ особо не интересуются друг другом. Такой уклад придется ломать, потому что в этой ситуации просто нет развития.
Одинокий волк
Я абсолютно одинокий волк. Наверное, это связано с редкостью моей профессии – драматургией. Драматургов гораздо меньше, чем других литераторов. И не только у нас, в любой стране. Кроме того, я очень своенравный и колючий человек в профессиональных делах, в выражении своей позиции. Это не очень нравится тем людям, которые зависят от кого-то.
Я не завишу. Мне повезло в этом плане, ведь основная моя работа сейчас за границей. Меня нельзя уволить, вызвать к какому-нибудь чиновнику, то есть «нажать», как у нас обычно «нажимают»… Многие творческие люди не могут позволить себе так остро и открыто выражать свою точку зрения, как могу я. Поэтому веду совершенно отдельный и самостоятельный образ жизни.
А сейчас еще добавилось и одиночество в личной жизни. Хожу вот один по этой квартире… Иногда мне очень уютно в моем одиночестве. Я смотрю на людей, которые жмутся друг к друг, зависимы друг от друга и при этом ненавидят друг друга… Я так не умею.
«Мои произведения сами себе пробивали дорогу»
Я рано начал свою драматургическую карьеру, в 21 год имел постановку в МХАТе им. Чехова, потом в театре Маяковского. Я не думал тогда, что это рано. Я вообще не задумывался об этом, меня так несло по жизни, такие были крутые повороты! К тому же не верил до конца, что это все происходит со мной. Не мог понять, почему эта мина рванула. Я писал, потому что не мог не писать, идеи просто лезли из меня. Все, что я получал, было не потому, что я очень старался. Мои произведения сами себе пробивали дорогу. Это же, кстати, потом касалось и моих киносценариев. Они все сами искали себе путь на сцену или на киноэкран.
Я считаю себя удачливым. Мне не на что жаловаться. И при этом к тому, что у меня есть, не было приложено каких-то нереальных усилий. Наверное, так получалось потому, что в начале 2000-х была какая-то пустота, все искали пьесы и сценарии. Сейчас уже никто не ищет, потому что появилось очень много переводной драматургии. И у режиссеров в театре просто гигантский выбор для постановки.
Надежда только на молодых
Сериал и фильм «Выше неба» я делал для молодых белорусов. У меня вся надежда только на них. И в плане глобальных изменений в стране, и в плане творческих перемен. Старшему поколению уже ничего не нужно, они «прызвычаіліся». И молодые люди имеют все шансы стать такими же, если не давать им другие варианты.
«Выше неба» стал альтернативой тому, что у нас было на тот момент в кино и на телевидении. Мы показали, что можно быть интересным и острым, говоря на самые разные и смелые темы: и о сексе, и о наркотиках. А как прекрасно смотрится Минск в кадре, а как красиво звучат белорусскоязычная музыка и речь! Это не проблема, как думают многие. Просто нужно иметь свое видение и историю, которую ты хочешь показать. Я хотел бы делать по одному такому фильму в год. Но в Беларуси сейчас нет возможности, это слишком для нас дорого.
Белорусскому кино нужны хорошие продюсеры
Хочу перейти в немного новые для меня сферы. В режиссуру я частично перешел, а в продюсерство только собираюсь. В Беларуси в кино просто нет этого класса, его не создали. Нам не хватает людей, которые про себя и свои амбиции будут думать меньше, а про кино и развитие таланта – больше. Я таким человеком стать не смогу, потому что мне очень сложно взаимодействовать с нашим государством. Они и сами это чувствуют. Я не могу выполнять их требования, а без этого не получу ни копейки.
Творческим людям очень сложно вместе
Жить с творческим человеком сложно, это правда. Я драматург, моя бывшая жена – актриса. И вот как все закончилось… Творческие люди по природе своей эгоистичны, и в этом нет ничего странного, просто это факт. Именно поэтому абсолютное большинство творческих браков распадается. Чтобы этого не произошло, кто-то своим эгоизмом должен пожертвовать, но это не всегда получается. Поначалу в таких союзах очень много страсти, все потрясающе, люди дают друг другу много энергии, но через определенное количество лет начинается некая конкуренция эгоизмов и все рушится. Творческим людям сложно вместе, хотя и очень интересно на первом этапе.
Пусть негатив будет в сценариях, а не в жизни
Мне уже не хочется драм и всплесков адреналина в жизни. Я постоянно пишу об этом, у меня и так всегда эмоции зашкаливают. От этого очень быстро устаешь. Сейчас я, наоборот, стал голосовать за какое-то спокойное и размеренное существование. У творческих людей постоянно идет внутренняя работа и переживания. У меня нет такого разделения: вот сейчас я драматург, а вечером – человек (смеется), я все время в творческом напряжении. Все же хочется, чтобы негатив был в сценариях, а не в жизни. Художник – это зеркало жизни, а в ней есть все: и свет, и затемнения. Но он не обязан сам переживать такую жизнь, о которой рассказывает в произведениях.
Белоруски все время в оборонительной броне
Белорусские женщины какие-то мрачноватые. Наверное, у них мало радости в жизни. Я часто бываю в Европе и Америке, там женщины настроены на суперпозитив. Они улыбаются, а попадая в какую-то сложную ситуацию, смеются над собой и идут с улыбкой дальше. В нашей постсоветской действительности многие женщины находятся в сумрачной оборонительной позиции. И это состояние – внутренний трагизм существования – переносится на их жизнь дома. Когда встречаются две американки, они весело рассказывают друг другу, как все отлично, куда они сходили и что видели, какое платье купили. А у нас: «Как все ужасно, у меня все болело, все козлы вокруг…»
Нам не хватает оптимизма
Мужчины… Да такие же. Тоже депрессивные, какие-то замкнутые, тоже любят поныть на жизнь. Позитива, оптимизма в нашей стране не хватает. Люди не умеют жить счастливо и наслаждаться жизнью, ведь счастливым можно быть и без больших денег! Мы все время в оборонительной позиции: не надо лучше, пускай будет так, только не было бы хуже (смеется).
«Мой позитив всех раздражает»
Я оптимист, какой-то инородный предмет для белорусского общества. Мой позитив всех дико раздражает (смеется). У меня такие же проблемы, как и у остальных, бывает даже и хуже, совершенно чудовищные периоды в жизни случаются, но я спокойнее отношусь к большинству проблем, на которые другие реагируют просто панически.
«У меня жизнь одна, и я должен прожить ее счастливо»
Чтобы стать позитивным человеком, нужно помнить, что жизнь – одна, она дается тебе один раз и каждая ее секунда – твоя. От того, как ты ее проводишь: в депрессии или в радости, – зависит, сколько в жизни счастливого времени, а сколько черных полос. Нужно научиться ценить свое время. Я ценю его.
Мой младший брат умер, когда ему было всего лишь 28. Мне уже 35, и я понимаю, что кирпич на голову может свалиться в любой момент. Но я не об этом думаю, а о том, что свое время должен прожить весело и хорошо, потому что никто не даст больше, не будет второго шанса. Я знаю твердо: у меня жизнь одна, и я должен прожить ее счастливо, несмотря на все козни белорусов, инопланетян, кого угодно (смеется). Для меня это задача номер один. И когда ты это понимаешь – живешь счастливо!
Беседовала Ася Поплавская
