Зоя Луцевич, яркая представительница творческой династии Катковых-Луцевичей, на протяжении уже многих лет широко известна белорусской и европейской публике как автор концептуальных художественных проектов, наполненных новаторством и глубиной индивидуального стиля. Каждая ее выставка – событие, где с одинаковой силой представлено стилистическое и техническое разнообразие арт-объектов. Размышления художницы о жизненном, профессиональном, внутреннем призвании – в нашем весеннем интервью.
– Причастность к известной творческой династии, безусловно, накладывает определенную ответственность и обязательства на последующие поколения. Расскажите о своей художественной семье и той роли, которую сыграла она в вашем профессиональном формировании?
– Мне повезло родиться в талантливой и дружной семье, в которой любовь к искусству всегда являлась главным приоритетом. Атмосфера уважения и добра сопровождала меня с самого детства, когда я только еще совершала свои первые шаги на творческом пути.
Мой дед Сергей Петрович Катков – известный педагог, родоначальник современного белорусского изобразительного искусства. Он еще до Великой Отечественной войны открыл первую в Минске художественную студию во Дворце пионеров. В то время особой популярностью пользовалась Витебская школа, благодаря которой имена Шагала и Малевича были у всех на слуху. Сергея Петровича я часто сравниваю с личностью Владимира Мулявина, который, как и мой дед, впервые увидев белорусскую землю, сразу влюбился в нее и в дальнейшем прославил в своем творчестве. Думаю, данный момент привнес особое своеобразие и «непохожесть» в процесс формирования отечественной школы изобразительного искусства.
Отец – Олег Викентьевич Луцевич – имел мощное влияние на людей. Всю жизнь проработав в Минском художественном училище (ныне – Минский государственный художественный колледж имени А. К. Глебова. – Прим. ред.), он с течением времени разработал индивидуальную методику преподавания. Отец умел захватывать учащихся идеей объемного видения, создания трехмерного рисунка. В отличие от Сергея Петровича, который никогда не критиковал своих учеников, Олег Луцевич не принимал инакомыслия и не давал студентам права на ошибку. Строгий, в первую очередь по отношению к самому себе, для многих он стал не просто учителем, но даже духовным гуру.
Моя мать Светлана Сергеевна Каткова всегда отличалась поэтическим складом ума. Все ее творчество пронизано глубокой любовью: к природе, к близким и дорогим ее сердцу людям. Так, натюрморты Светланы Катковой представляют собой уникальную симфонию света и цвета, наполнены тонкой философией и лиричностью авторского высказывания.
Моим же духовным Учителем является Зоя Литвинова. Она была одной из учениц моего деда, в студии которого и познакомилась с моей мамой. В дальнейшем, руководствуясь правилами преподавания Сергея Петровича, никогда не критиковала меня, а, напротив, развивала индивидуальные творческие способности. Именно Зоя впервые вывезла меня, девятнадцатилетнюю девушку, за границу и раскрыла яркий мир современного европейского изобразительного искусства. Благодаря ей я прожила счастливые двадцать лет в Австрии и Германии. Мы до сих пор очень нежно относимся друг к другу, являясь близкими подругами и в жизни, и в творчестве.
– Зоя, на ваш взгляд, влияют ли особенности характера человека на технику, колористическую гамму, круг образов и тем, которые он реализует в своем творчестве?
– Безусловно, влияют, хотя мы, художники, и отказываемся от психофизиологических особенностей «мужской» и «женской» живописи, считая, что Искусство едино. В рамках contemporary art эта граница становится все более условной. Но если в техническом отношении сложно порой проследить гендерную принадлежность, то с точки зрения выбора тем многое становится очевидным: мужчина – всегда воплощение силы и битвы, женщина – мира и мягкости. Что касается характера художника, то в искусстве он занимает существенное значение. В этом контексте интересен творческий тандем Катковой и Литвиновой. Обе – родные мне люди, но кто из них тверже по натуре, даже сложно предположить. Светлана выбрала для себя женскую философию, Зоя более экспрессивна. Они пишут в разных стилистических манерах, колористических гаммах, но, подобно инь и ян, взаимодополняют и обогащают друг друга. Так или иначе, тематика их картин всегда пронизана любовью, трепетом и нежностью.
– Ваша деятельность охватывает различные виды, стили, жанры, техники изобразительного искусства. Какие критерии влияют на выбор определенной направленности творчества?
– Я очень любознательный человек! Много путешествую, участвую в пленэрах, симпозиумах, мастер-классах. Мне приятно осознавать, что в мире с каждым годом появляется все большее разнообразие художественных материалов и, как логический результат, богатство техник во всех видах изобразительного искусства. Я всегда нахожусь в поисках своего авторского стиля, часто используя новые приемы в творчестве. Быть узнаваемым – одна из важнейших задач для современного художника. Общаясь с коллегами по профессиональному цеху, особенно приятно наблюдать, когда техническое мастерство совпадает с внутренним содержанием человека. В наше время изобразительное искусство предполагает множество тем, однако эстетический принцип должен быть доминирующим.
– Ваши работы – своеобразный «вызов» для зрителя или же, напротив, пространство для внутреннего поиска смыслов?
– Я никогда не создаю произведение искусства, заранее преследуя конкретную цель или результат. Я пишу так, как вижу, чувствую, осознаю на данный момент. Я всегда «думаю» сердцем. Оно для меня – главный ориентир. Бывают разные периоды в жизни. Порой буквально растворяешься в собственной радости, а временами тонешь в глубинах печали. Все нестабильно. Так же и в творчестве: разнохарактерность не всегда является отражением технических экспериментов и поисков. Напротив, она может красноречиво свидетельствовать о внутреннем движении, смене эмоциональных состояний. За художника должны говорить его работы. Трактовка – дело во многом условное. Так или иначе, но я всегда честна по отношению к зрителю и выступаю за открытый диалог.
– Известно, что обучение детей изобразительному искусству формирует у них неповторимое восприятие окружающего мира. Является ли данный аспект обязательным при становлении личности и особенностей мышления ребенка?
– Однозначно да! В этом отношении мне очень близка система образования в Древней Греции, которая стала предпосылкой всего современного образовательного процесса. Именно занятия по изобразительному, музыкальному, сценическому искусству в сочетании со спортом способствуют целостному, глубокому, гармоничному развитию личности ребенка, содействуют многогранности и неординарности мышления. Разумеется, крайне важны и общеобразовательные предметы: математика, биология, физика… Но я за то, чтобы у детей было право выбора и время на разумную творческую самореализацию.
– Самая большая похвала?..
– От близких и родных людей. Их мнение для меня особенно ценно. Несмотря на разность эстетических предпочтений, мы глубоко уважаем искусство друг друга. С другой стороны, всегда приятно прочитать о себе вдумчивую искусствоведческую статью и, таким образом, узнать мнение коллег по художественной сфере. Речь идет не о похвале, а об объективном и непредвзятом творческом взгляде.
– Помните ли свою первую выставку и картины, представленные на ней?
– Да, я хорошо помню свою первую молодежную выставку, которая проходила во Дворце искусств. Мне было 18 лет. Я предполагала, что будут ожидать от меня как от представительницы известной творческой династии, поэтому решила сделать «ход конем», сознательно выбрав другое стилистическое направление. В своих работах я использовала технику лубка, которая была воспринята публикой с большим успехом. С той выставки у меня купили все картины! Это были мои первые деньги, на которые я приобрела различные художественные материалы. Что и говорить: я была счастлива! Но за последовавшей радостью наступили критика и непонимание, отчуждение, которое я переживала крайне болезненно. Тем не менее данные обстоятельства только укрепили меня, заставили искренне поверить в собственные силы и потенциал. С тех пор я иду самостоятельным путем и, как показывает жизнь, двигаюсь в правильном направлении.
– Зоя, что является главным стимулом для создания произведения искусства: воспоминание, яркое впечатление от увиденного или же глубокий аналитический процесс?
– Без преувеличения: быть художником – дорогая профессия. Когда приобретают твою работу, это действительно становится большим стимулом для того, чтобы творить дальше, чувствовать себя внутренне сильнее, ведь не секрет, что холсты, кисти, краски требуют больших финансовых вложений. Еще ранее я определила для себя, что жить нужно по возможностям и использовать тот арсенал средств художественной выразительности, которым располагаю на сегодняшний день. К слову говоря, данный принцип всегда уберегает меня от разочарований и плохого настроения. Дополнительным стимулом может являться хорошее предложение об организации выставки или создание интересного проекта и участие в нем. Оригинальная творческая идея… У художников нет будней и выходных. У них все дни одинаковы. Единственное, что они могут быть свободны и позволить себе отдых, когда того захотят.
– Творчество – неотъемлемая часть жизни, или же оно и есть сама жизнь?
– Я не могу жить вне творчества – оно для меня крайне необходимо! В моей голове огромное количество идей и еще больше решений для их воплощения. Каждый день дает уникальную возможность проявить себя в художественном плане, быть полезной и нужной окружающим людям. Это большой и ответственный труд, но для меня он исключительно в радость, ведь творчество и есть сама Жизнь!
– Зоя, имеет ли решающее значение, как для женщины и художницы, комфортное состояние духа? Или же настроение для себя создает сам человек?
– Комфортное, безмятежное состояние для женщины – безусловно, мечта. Но я реалист и понимаю, что настроение каждый должен для себя создавать сам. Даже если его нет. Однако отмечу особое значение «влюбленности» в жизни и творчестве художника, благодаря которой у него вырастают крылья. По моему убеждению, все выдающиеся произведения искусства всегда создавались на почве любви: ее расцвете или потери. Отдельной категорией выступают полотна, написанные во имя Бога – наивысшего проявления этого чувства. Несмотря на то что это немного другая история, суть ее, так или иначе, одна.
– Мастерская Зои Луцевич: место для встреч, общения и переговоров или же обитель для накопления духовных сил, пространство для уединения и тишины?
– Для меня мастерская всегда являлась святыней, пространством, наполненным особой живительной энергией. Долгое время в ней работал мой дед, после – родители, частыми гостями были выдающиеся представители белорусской культуры. Я с детства впитывала эту удивительную атмосферу и, конечно же, не могу оставаться к ней равнодушной. Современный ритм жизни эмоционально опустошает человека, лишает его духовных сил. Каждый восстанавливается по-своему, я же нахожу источник отдохновения у себя в мастерской, где чувствую себя уверенной и защищенной. В большинстве случаев я осознанно пребываю в ней одна. А вот в моей квартире все иначе. Мне нравится, когда ко мне приходят друзья, близкие по духу и настроению люди. Люблю посмеяться и пошутить. Но, как и в случае с мастерской, для меня крайне важно видеть истинную суть человека. Я должна знать, кто на самом деле находится передо мной. Но это уже к вопросу о честности и порядочности общения.
– С философской точки зрения что является наиболее важным для художника в современном мировом арт-пространстве?
– Современное культурное пространство крайне пластично. В нем постоянно происходят изменения, близкие к процессам глобализации. Нужно быть ярким, самобытным, находиться, как сейчас говорят, в тренде. Благо богатство стилистических направлений располагает к этому. Но есть маленькая деталь: художник должен работать в том русле искусства, которое близко именно ему, и делать это на высшем уровне. С точки зрения философии вся история мировой культуры построена на двух темах: жизнь и смерть, любовь и ненависть. Данные аспекты волновали человечество на протяжении веков. Черное и белое, а между ними все цвета по спектру. Только каждый решает для себя сам: кто он – человек жизни и любви или же ненависти и смерти. Я выбираю первое.
– Характерен ли для вас «диалог» с собственными работами? Возникает ли периодически желание усовершенствовать их, сделать «лучше»?
– Очень трудно удержаться в искусстве, не изменяя себе. И дело здесь не во внешней конкуренции, которая присутствует в художественном мире, а скорее – в повышенном требовании к самому себе. Периодически у меня возникает острое недовольство собой, когда на следующий день сложно идти в мастерскую. Состояние внутренней борьбы, неудовлетворенность результатом проделанного труда не так уж редки для меня. Однако я всегда нахожусь в «контакте» со своими работами: они часто мне снятся, приобретая зримые формы и очертания. Искусство – не та область деятельности, о которой можно забыть. Наоборот, до тех пор, пока процесс не завершен или складывается не так, как планировалось ранее, ни о какой радости или покое не может идти и речи. На мой взгляд, в этом и заключается главная сложность профессии художника. А что касается усовершенствования своих работ… Я стараюсь не возвращаться к старым картинам и сразу же нацеливаюсь на продуктивный результат. Нельзя вступить дважды в одно и то же состояние нефизического тела, в котором находишься в процессе создания арт-объекта. Через год-два все воспринимается совершенно иначе. Даже если бы я осталась абсолютно одна, все равно бы продолжала творить для себя, ведь, по сути, произведения искусства первостепенно важны только для самого художника.
– Рецепт счастья от Зои Луцевич.
– Счастье – когда тебя понимают. Семья, дети, творчество, любовь… Что может быть лучше? Как говорил Конфуций: «Займись любимым делом, и ты не будешь работать ни одного дня в своей жизни». Думаю, в этом и состоит главный секрет счастья.
Беседовала Ксения Селицкая-Ткачева
