Человек дела, глубокий, начитанный, скромный. В его фильмографии уже больше семидесяти фильмов. Его герои впечатляют сильным характером, мужественной энергетикой, интеллигентностью, благородством и аристократизмом. Петр поделился своими воспоминаниями, взглядами на моду, стиль и искусство. Рассказал о музыкальных предпочтениях и ярких образах в кино.
— Какие ассоциации у вас вызывает фраза «небо детства»?
— Чистое синее небо, морозный воздух, рассыпчатый белый снег. В детстве я проводил много времени у бабушек и дедушек в Златоусте и Барнауле. Это очень приятные, волшебные воспоминания, по которым можно даже книгу написать, как у Алексея Толстого «Детство Никиты».
Я «зимний» человек, возможно, потому что день рождения у меня 30 декабря. Иногда мне очень хочется, чтобы восемь месяцев в году была снежная зима, а оставшиеся четыре — осень. Помню себя с трех лет, и одно из самых первых впечатлений — как я «разоблачил» Деда Мороза. Мы с мамой тогда жили в Новгороде. Перед Новым годом к нам заглянули мамина подруга и ее молодой человек в нарядах Снегурочки и Деда Мороза. Они решили устроить праздничное представление для ребенка, то есть для меня, который, однако, им тут же сообщил, что знает, кто они на самом деле. Сюрприз не удался.
В детстве я вообще был самостоятельным человеком: сам ездил на автобусе в детский сад, ходил по заданию мамы в магазин, а по воскресеньям мыл полы. Меня можно было оставить дома одного и даже отправить (под присмотром взрослых) на самолете к бабушке. Когда я обращался к незнакомым людям, я всегда говорил «Здравствуйте, разрешите представиться» или же «Можно я вас перебью.» И никогда не любил, когда со мной сюсюкаются (наверное, уже тогда был интровертом, склонным к замкнутости). Мне, как настоящему Козерогу, нравилось, чтобы со мной общались серьезно.
— Во многих интервью вы признаетесь в любви Петербургу. Когда она началась?
— Я вспоминаю поездки в Петербург на день-два с друзьями, когда нам было по 18-19, и мне кажется, особого очарования я тогда не испытывал. Вероятно, в силу возраста — все было тогда на лету, мельком — ничего не запомнилось.
Любовь к Петербургу возникла позже, когда однажды я приехал на пробы. Вышел из сапсана и вдруг явственно ощутил, вдохнув полной грудью неповторимый аромат этого города, что хочу здесь жить. С каждым часом, каждым шагом это чувство только укреплялось. И город мне отвечал. И сегодня, когда я приезжаю в Питер, он как будто бы узнает меня и приглашает: «Оставайся». Мне хорошо в этом прекрасном и многоликом городе, который я люблю за его характер. Сегодня я периодически думаю о переезде в Петербург.
Знакомые удивляются: «После двадцати лет в Москве…» Конечно же, Москва восхищает своим темпом, здесь хорошо работать, если можешь бежать с ней вровень, подстраиваться. За подобный ритм она дает всевозможные блага. Иногда у меня получается, но часто в конце дня чувствую, что не очень доволен собой, хотя вроде бы все классно. А вот моя мама, несмотря на то, что училась в Ленинграде, с детства мечтала жить в Москве. Она очарована столицей на всю жизнь с того самого момента, когда еще школьницей побывала здесь на экскурсии и увидела на Кутузовском панораму Бородино. Широкий проспект, голубое небо — это очень яркое и вдохновляющее ее воспоминание из детства.
— Вы учились в Москве в институте имени Дашковой по специальности лингвист-переводчик. Какие возможности открыло перед вами профессиональное владение иностранными языками?
— Думаю, что изучение иностранных языков так же полезно, как и занятия музыкой или математикой. Запомнилась навсегда цитата Михаила Ломоносова на стенде в школьном кабинете: «Математику уже за тем учить надо, что она ум в порядок приводит». Заниматься музыкой и языками мне нравилось, да и способности, как мне говорили, имелись. Поэтому сначала было музыкальное училище, а затем я поступил на переводческий факультет Смоленского гуманитарного университета, откуда на третьем курсе перевелся в Московский гуманитарный институт имени Е.Р. Дашковой. Конечно же, я с теплотой вспоминаю годы учебы там, хотя переводчиком так и не стал.
— А почему, если не секрет?
— Однажды представилась возможность подрабатывать моделью в Москве, поэтому я перевелся в столицу и доучивался там. После окончания института четыре года я работал за рубежом, но не в качестве переводчика. Благодаря фешн-индустрии я провел молодость так, как всегда мечтал — имея рабочую визу, я объездил всю Европу, побывал в Японии, США.
— Какие впечатления оставила поездка в Японию?
— Я провел там два месяца, и это было здорово. Ты понимаешь, что ты здесь не насовсем, не собираешься ассимилироваться и проникать во все тайны и уголки японской души. Тем более, что, японцы сами по себе очень закрытые люди. Я воспринимал поездку как познавательное и увлекательное приключение.
Больше всего впечатлила архитектура Токио. Поразило, как бережно японцы относятся к ландшафту, как они строят, сохраняя каждую «кочку». Что касается культурных различий, имея некоторый опыт путешествий, современный человек уже подсознательно готов к смене картинки, нет чего-то такого, что может вскружить голову.
Если говорить об азиатской кухне, Япония меня привлекает больше, чем, например, Китай или Вьетнам. Азия, на самом деле, не совсем мое — картинка, запахи, кухня. Япония, скорее, исключение.
— Имея многолетний опыт работы в моделинге, удалось ли вам ответить на вопрос, что такое красота и стиль?
— Если честно, таким вопросом я специально не задавался, хотя за те четыре года, которые я провел за границей, мое отношение к одежде эволюционировало и стало намного спокойнее. Сначала, когда у тебя особо ничего нет, конечно, хочется дорогих, красивых вещей. Но потом ты попадаешь в среду, где все это норма… Несмотря на то, что встречают по одежке, в моделинге ценятся, в первую очередь, молодость и красота. Тебе не надо приходить разодетым, распустив хвост — для работы на подиуме, фотосъемок тебя переоденут. То же самое и в актерстве: главное сесть в машину, доехать до площадки в своей одежде и переодеться в костюмерной, чтобы войти в кадр.
Думаю, что красота заключается не в стандартах, сексуальность выражается не в килограммах и сантиметрах. Что касается стиля, мы живем в такое время, когда ты можешь быть совершенно разным: носить казаки и ковбойскую шляпу; одеваться, как классический панк; носить широкие или прямые брюки и т. д. Можно сделать интерьер квартиры в стиле 1960-70-х или другой эпохи, представить себя в любой картинке и пытаться ей соответствовать. Есть все возможности для этого. Все стили сосуществуют.
— Если говорить про костюм, у вас много запоминающихся образов в историческом кино: Алексей Лыков в новом сериале «Злые люди», Василий Голицын в «Годунове», Сергей Салтыков «В кровавой барыне». Можно ли сказать, что человек становится другой личностью, надевая на себя исторический костюм?
— Исторический костюм, безусловно, диктует правила игры, заставляет задуматься, помогает перенестись в другую эпоху. Приходя на площадку и переодеваясь в костюм своего экранного героя, проведя время в костюмерной и гримерной, ты как будто перестраиваешься и меняешься внутренне. Любой костюм — это вторая кожа артиста. Я бы сказал, что это касается не только исторического костюма. Даже если это не борода, парик, бакенбарды, усы в стиле позапрошлого века, а просто современные прическа и грим. Да и в обычной жизни, когда человек собирается, например, на вечернее мероприятие, он также подбирает определенную одежду, в которой испытывает ощущения, отличающиеся от обыденных.
— Сеттинг вашего нового сериала «Злые люди» — российская империя. Современные российские режиссеры, сценаристы, писатели сегодня все чаще обращаются к этому периоду. Как вы считаете, почему данная эпоха так притягательна? Также сейчас очень популярны фэнтези-детективы на эту тему.
— Эта тема очень кинематографична, здесь совсем другая картинка, другой ритм, другой мир. Я не удивлен, что выходит много фэнтези, помогающих погрузиться в другую вселенную и исторический контекст, или же, наоборот, оторваться от него и, использовав как сеттинг, прыгнуть в мир стимпанка. Иногда человеку хочется вырваться из будничной суеты.
— В одном из интервью вы упомянули, что любите качественные детективы как в литературе, так и в кино. Каким, на ваш взгляд, должен быть хороший детектив?
— Что касается литературы, все мы с детства знаем легендарные названия таких книг и их авторов. Если говорить о киноповествовании, мне нравится, когда зрителя делают участником процесса разгадывания тайны, когда его действительно «учитывают», не пытаются ему все разжевать и вложить в голову, смешав жанры. Зритель не может быть номинальной фигурой, которая отвлекается на приготовление салатов, а герои там на заднем плане что-то «бубнят».
Мне интересен чистый детектив, которого сегодня в кино становится все меньше, истории, где показывают работу настоящих профессионалов, без мелодрамы, без героев с поломанной судьбой и их бесконечных проблем из детства. Сегодня в детективах говорят о чем угодно, только не о деле. Некоторые современные картины хотелось бы поменять местами по жанрам. Бывают мелодрамы с такими коллизиями, что думаешь: ну это просто какой-то детективный триллер. А фильмы, заявленные как детективы, превращаются в мелодраму, когда герой мечется между двумя женщинами или героиня решает личные проблемы, и из восьми серий — шесть вообще не про детектив. Хочется сказать: ребята, обменяйтесь сценариями, тогда все встанет на свои места. Мы переняли многое у зарубежных коллег и, кажется, немного заблудились, потеряли что-то свое.
— Что такое хорошая комедия? Как вы относитесь к комедийным ролям, и есть ли у вас такие в фильмографии?
— Если говорить честно, я пока далек от данного жанра. Комедийные роли — это не моя сильная сторона, наверное, нужно, чтобы со мной кто-то позанимался, «подкрутил настройки». Но так как сейчас на съемках все происходит очень быстро, нужно приходить на площадку и сразу выстраивать образ, я в комедию пока не стремлюсь, и там меня особо не ждут, что естественно и закономерно.
Все мы знаем и любим классические советские комедии, однако делать похожие истории сегодня невозможно, так как необходимо искать вдохновение здесь и сейчас. Но могу с уверенностью сказать, что наша индустрия в этом направлении сделала очень много. Комедия — это жанр, который в том или ином виде в последние годы стал очень популярен. Буквально на днях, посмотрел сериал «Закрыть гештальт» — очень обаятельная вещь, где в плане юмора все достаточно сдержанно и в то же время трогательно, с интересными смыслами, появляющимися не потому, что герои «давят на педаль газа», а потому, что повествование строится довольно ладно. Или же еще один сериал, который мне по-прежнему нравится — «1703». Там есть и нуар, и черный юмор, и все очень качественно сделано на всех уровнях. Что касается комедийных мелодрам, их сделано много, но образцом для меня являются фильмы Норы Эфрон: «Вам письмо» и «Майкл».
— Многие из ваших героев в кино, например, в таких картинах как «Русские», «Спецкоры» — это сильные духом люди, со стержнем внутри, настоящие профессионалы своего дела, которые рискуют жизнью, отстаивают правду и свои убеждения. Близки ли вам по духу такие люди? Как сделать их образы правдоподобными на экране, на ваш взгляд?
— Мне интересно иметь дело с такими персонажами именно потому, что они люди дела — это восхищает, поэтому они мне точно близки и интересны. Когда я берусь за какую-то роль, у меня к герою есть два вопроса, которые очень многое определяют: «Насколько он хорош в своем деле?» и «Мерзавец он или нет?» Все. Это сочетание мне уже много говорит о персонаже, а после этого можно начинать копаться в его внутреннем мире.
Работу профессионала, человека, который занят своим делом, всегда хочется показать как можно правдоподобнее. Например, если говорить про сериал «Русские», мы с моим партнером Катей Молоховской старались глубоко копать, чтобы хотя бы попытаться разобраться в нюансах, различных деталях, тонкостях, секретах, с которыми может столкнуться разведчик-нелегал. Реальный прототип моего героя Андрей Олегович Безруков говорил, что разведка — это деятельность, в которой предательство подстерегает тебя на каждом шагу. И это не только о перебежчиках. В фильме нам нужно было показать своих, чужих, ситуации, с которыми ты можешь столкнуться. В этом контексте было понятно, что некие логические огрехи не так важны. Понятно, что если бы стояла задача показать работу разведчика документально, близко к реальности, тогда были бы другие акценты.
Если говорить про «Спецкоров», мне было просто очень радостно, что такой герой вообще появился. Последнее время таких персонажей в кино мало, хотя, как мне кажется, они, как никто, в сегодняшнем кино актуальны и важны, и хотелось бы таких личностей на экране побольше. У автора сценария Андрея Константинова большинство героев — как раз журналисты. В «Спецкорах» отражен взгляд на важные мировые события, к которым до этого в кино практически никто не обращался. Мне было очень приятно, что этот проект, в котором показали работу журналиста-международника, состоялся. Это было здорово, и хотелось бы, чтобы в этом направлении и дальше что-то делали.
У меня есть и другой персонаж — Александр Петрович Родионов из сериала «Женский доктор». Он, так же, как Жорж Готье из «Русских» и Максим Потапов из «Спецкоров» — человек дела.
— В одном из интервью вы рассказывали, что являетесь большим фанатом творчества братьев Стругацких. Если бы планировались экранизации их произведений, в какой именно вы бы хотели принять участие и почему? Как вы относитесь к новейшей фантастике, современным авторам? Есть ли предпочтения?
— Если говорить о Стругацких, знаю, что идут съемки фильма «Отель «У погибшего альпиниста». Появилась информация, что готовится экранизация повести Стругацких «Трудно быть богом», где Федор Бондарчук, который когда-то снял «Обитаемый остров», выступает в роли продюсера. Думаю, было бы интересно экранизировать весь «Мир полудня», трилогию о Каммерере. Что касается новейшей фантастики, честно признаться, я с ней практически не знаком. Думаю, мне стоит проконсультироваться с мамой, она большой любитель современной отечественной и зарубежной прозы, в том числе данного жанра.
Обращение к фантастике в кино, считаю, это замечательная тенденция, потому что постепенно мы все-таки «съезжаем» с рельс мелодрам, привлекая зрителей к другим жанрам. Присматриваясь к фантастике, сегодня кинопостановщики приходят и к творчеству Кира Булычева, также, думаю, было бы интересно увидеть экранизации романов Александра Беляева.
Кинофантастика, безусловно, впечатляет. Но не менее важно обращаться к русской классике — к основам, базе, и это сейчас понемногу делается. Во время, которое мы называем «золотым веком советской кинематографии», был создан целый пласт таких экранизаций. Считаю, что это нужно делать снова и снова, потому что сегодня, как никогда, любой классический текст звучит.
— Хотелось бы немножко расспросить вас о Минске. Наверняка, вы здесь бывали не раз на съемках? Сама неоднократно наблюдала в старых районах нашего города съемочный процесс российских сериалов. Почему так часто выбирается для съемок именно Минск?
— Минск очень кинематографичный. Там приятно сниматься, потому что есть сеттинг — очень много пространства, мало рекламных баннеров и вывесок. Хорошо, свободно, красиво. Все дышит. Он прекрасен — старый, уютный город с историей. Приятно ходить по его брусчатке, рассматривать архитектуру, любоваться красивыми, интересными, умными и сексуальными белорусскими девчонками.
Минск — столичный город, в котором есть много возможностей для развития, при этом здесь люди просто живут, занимаются своим делом, и так отрадно ходить по его улицам, заглядывать в минские кафе и рестораны, где звучит разнообразная, хорошая музыка. Москва — это другая планета, это своего рода Вавилон: деньги, власть, шоу-бизнес. Здесь деньги решают многое, являясь эквивалентом успеха. Такой подход к жизни многих людей сбивает с пути, соблазняет, затягивает. А хочется, чтобы люди просто жили и пригождались там, где родились, чтобы были возможности заниматься любимым делом. До недавнего времени нужно было отъехать от Москвы в какой-нибудь город, как, например, Минск или Санкт-Петербург, чтобы просто прогуляться, отключиться от бешеной гонки за успехом, посмотреть на людей и порадоваться за них. Возможно, потому что мое детство прошло в Смоленске, небольшом городе — его ритм мне нравился и, видимо, по-прежнему совпадает с моим внутренним ритмом.
Спасибо Минску за знакомство с Bristol Sound и trip hop. В 1990-х один мой товарищ из Смоленска, который учился в БГУ, приезжая домой, привозил самые последние веяния — группу «Portishead» я открыл для себя, можно сказать, благодаря Минску, как раз, когда в 1997-1998 у них вышел второй альбом.
Именно в Минске я познакомился с коктейлем виски-сауэр — в кафе «Березка» на Площади Победы. Понравилось также ваше известное пешеходное пространство — Зыбицкая. В Минске, вообще, много интересных мест с замечательной едой, что говорит о хорошем вкусе минчан, куда приятно пойти на свидание или просто зайти на ужин, выпить по коктейлю.
— Человечество засвидетельствовало разные стили в искусстве: Возрождение, баррокко, классицизм, романтизм. В какой эпохе находимся мы сегодня?
— Время все расставит по своим местам. Мне сложно дать определение, но есть люди — искусствоведы, композиторы, которые, действительно, могут говорить о стиле эпохи с большей ответственностью. Я, наверное, повторю, что сегодня существует некое смешение стилей, как в моде, так и в искусстве. Если говорить о музыке, мне, например, очень нравится барокко и в то же время классический электроблюз из 1960-х. Когда я слушаю барокко — все эти диссонансы, разрешения — я очарован. Это длится еще со времен музыкальной школы. Когда из-под твоих пальцев выходит вот эта гармония и ты ее слышишь — это непередаваемое ощущение. Мечтаю открыть для себя барочную оперу, но все никак не дойду. В нынешнее время ты волен утро начать с классического ритм-н-блюза, а закончить день музыкой барокко.
Каждое время рождает какие-то обаятельные вещи. 1960-70-е принесли в музыку много нового, в 1980-х было сделано немало в поп-культуре. Однако 1990-е, для меня лично, несравнимы с предыдущими десятилетиями по силе. Они просто цвели буйным цветом во всех смыслах — такого качественного, отборного контента не было до этого. А кто-то считает иначе. Если сейчас поговорить с 13-летними, 17-летними, у них будет совсем другое мнение. Знаете, как раньше говорили: «Ой, чувак, ну ты застрял там где-то». Все мы где-то застреваем, у всех у нас есть любимые уголки во временах, стилях, куда нам приятно возвращаться.
Текст: Екатерина Щуровская Фото: открытые источники из интренета
