ПРОЕКТ: «Сердце, ты просто космос!»
Наш колумнист Мария Столярова задумалась над тем, как часто мы говорим о сердце, когда хотим выразить чувства – даже не самые приятные. Классики литературы – не исключение. Но такое благоговейное отношение к сердцу и в истории литературы было не всегда.
— Мы многое делаем от сердца: любим, ненавидим, оцениваем, чувствуем. Мы выражаем свои мысли, используя слово «сердце» чаще, чем названия других частей тела. Вот только небольшая часть языковых метафор: «люблю всем сердцем», «сказал в сердцах», «пришелся по сердцу», «у него/нее большое сердце», «сердцу не прикажешь», «с тяжелым сердцем», «у тебя нет сердца», «связаны сердцами», «чувствую сердцем», «вижу сердцем», «сердце упало», «мое сердце замерло», «мои сердечные поздравления», «рад сердечно», «сердце не на месте» и так далее. Сердце – точка выражения отношения к миру, к человеку, к событию.
Сердцу мы доверяем, сердцем мы выбираем, даже если разум говорит, что ситуация должна быть обратная. Почему-то именно сердце мы наделяем сверхчувствительной силой доверия, любви. Не почки, печень или мочевой пузырь. Ведь пока бьется сердце, мы чувствуем. Замирает сердце – заканчивается земная жизнь человека. Но такое отождествление сердца с жизнью было не всегда. Относительно истории сердце не так давно стало центральным символом жизни.
У древних греков — своя философия сердца
У древних греков сердце не имело первостепенной важности. Вся их жизнь была завязана на крови: родственной, пролитой в бою, вражеской. Чем больше крови, тем выше статус, больше заслуг, обильнее жертвоприношения богам. Боги довольны – древние греческие воины невредимы, в парусах попутный ветер.
Поэтому в эпосе Гомера, например, сердце не упоминается в связи с чувствами, только как физиологический механизм: оно бьется или останавливается, пронзается копьем или стрелой, и даже падальщики к нему бесстрастны – вкуснее печень.
Идеи Платона о дуалистической природе человека, разделении разума и души, постепенно укореняются в сознании людей и приводят к установке «сердце/душа – голова/разум».
А, например, викинги считали, что в сердце сокрыта истинная сила воина, поэтому в их лексиконе не было таких выражений, как «большое сердце» или «мягкое сердце», – только «каменное». Сердце крепкое, как камень, сильное, как и пристало настоящему воину. «У тебя каменное сердце» говорили они, и это было лучшей похвалой для викинга, признанием его воинских заслуг. Насколько иначе звучит «каменное сердце» в современном мире, правда? Так мы говорим о человеке жестком, безжалостном, немилосердном.
Средневековье: любовь — венец всему
В средневековой литературе появляется образ «дамы сердца» – женщины, которой обязуется служить рыцарь: он совершает подвиги, носит локон ее волос в кулоне на груди. Причем эти отношения чисто платонические – рыцарь мог видеть свою даму сердца издалека, даже не касаясь ее, а стихи передавали слуги.
В литературе романтизма сердце становится центром человеческой жизни. Сердца томятся от любви, замирают в ожидании любимых, разбиваются от горя, трепещут от радости, переполняются счастьем. Все, что связано с отношениями между мужчиной и женщиной, становится областью «сердечных дел», сферой иррационального, чувственного.
Эти писатели выбрали образ сердца и стали знамениты
В книге шведского писателя Фредерика Бакмана «Вторая жизнь Уве», которая сделала его известным на весь мир, главный герой – грубоватый одинокий пенсионер – сразу кажется человеком с каменным сердцем, но в действительности Уве обладает очень большим сердцем, просто не каждому его раскрывает. Умирает же Уве от того, что его сердце на самом деле слишком велико с физиологической точки зрения. И таким образом Бакман сводит два представления о сердце – метафорическое и медицинское – воедино.
Шестнадцатилетняя девочка Порция из романа Элизабет Боуэн «Смерть сердца» переживает утрату невинности и юношеских надежд, оказавшись в эмоционально холодной, отстраненной среде своих опекунов. Искренность и чистота Порции, ее первая влюбленность воспринимаются взрослыми как угроза устойчивости их четко спланированного, традиционного мира и быта. Осознав, в каком мире ей придется жить, Порция переживает «смерть сердца», но оно продолжает биться в ее груди. Однако как жить с «мертвым сердцем» внутри?
Смелость Булгакова и легендарный Данко
Невозможно обойти и выдающуюся повесть Булгакова «Собачье сердце». Как вы помните, профессор Преображенский и доктор Борменталь провели уникальную операцию по пересадке гипофиза и семенников человека собаке. Они не пересаживали сердце собаки в грудь человека, но почему так называется повесть? По одной из версий, Михаил Афанасьевич хотел выразить мысль, что недостаточно получить нужные органы, чтобы преобразиться из животного в человека. Личность Шарикова, социально незрелая, морально неустойчивая, не готова к полноценному существованию в человеческом обществе, потому что пересадка гипофиза не дает естественного процесса созревания человека. Существует версия, что «собачье сердце» – это метафора незрелости всего советского общества, которое, как преданная собачка, готово идти за самым кровавым тираном. Собачье сердце – слепое от преданности.
Вспомним и легендарного Данко. Персонаж Горького из третьей части повести «Старуха Изергиль» – самый часто вспоминаемый образ, который символизирует способность принести себя в жертву ради любви к человеку, после Прометея. Данко вырвал из груди свое сердце, чтобы осветить путь своему народу, и вывел всех из тьмы. Свет равно любовь, сила, знание. И здесь образ сердца интересно переплетается с чувствами и разумом, потому что если свет – это знание, то сердце, которое освещает путь, тоже дает знание, а еще проводит любовь.
Семантику и образ сердца в мировой культуре сложно переоценить, к нему обращаются абсолютно во всех странах, в романах и кинематографе, в скульптуре и даже в архитектуре. Когда мы говорим «в самом сердце города», имеем в виду центр того места, в которое стекаются все жизненные артерии: торговцы, транспорт, туристы; место, откуда город получает пульс, толчок, жизнь. Если нет сердца, нет центра. Мы не можем представить себе устройство жизни иначе. Стоит ли беречь сердце? Во всех смыслах стоит. И от того, что может сделать его черствым, и от инфарктов. Иначе как вы прочитаете все те прекрасные книги, о которых я написала?
Текст: Мария Столярова
