Саксофонист, клавишник, флейтист, композитор, джазмен, а также инструктор по фитнесу и бодибилдингу Павел Аракелян уверен: лечь на диван и жалеть себя – самое последнее дело. По какой причине Павел против «каверов по кабакам», для чего он играет ночью на клавишных и почему не собирается переезжать в другую страну в поисках лучшей жизни – в нашем интервью. Открыто и без купюр.
– Павел, но как же музыка?
– Музыка не кормит. Сейчас еще меньше возможностей заниматься тем, что нравится в музыкальном плане. А играть только для кармана, а не для души не могу. «Кавер по кабакам» – не мое. Ну а поскольку силовым спортом я занимаюсь много лет и это направление мне наиболее близко, выбор новой профессии для меня был очевиден: я стал инструктором по фитнесу и бодибилдингу. Теперь тренажерный зал – мое основное место работы.
Конечно, совсем от музыки я не отказываюсь и не откажусь никогда. Периодически в моей жизни случаются приятности и появляются проекты, в которых я участвую с удовольствием. В марте вместе с сестрой (Елена Аракелян – певица, музыкант, автор песен; сейчас живет и работает в Киеве. – Прим. ред.) мы организовали в Минске совместный концерт «Песни про любовь на трех языках», в конце июня при поддержке Института имени Гёте в Минске состоялся «Вечер импровизационной музыки». Но кризис внес свои коррективы: количество качественных музыкальных событий в Минске и тем более в Беларуси резко уменьшилось. Организаторы хотят гарантированно заработать деньги и останавливают свой выбор на «ширпотребе». Что скрывать, аудитория джазовой музыки в разы меньше аудитории, предпочитающей поп и рядовой шансон. Невыгодно сейчас заниматься узконишевыми направлениями, поэтому красота и настоящее искусство интересуют только энтузиастов. Искренне рад, что в столице еще проходят вечера классической музыки, джазовые вечера… Надежда все же есть.
– Как бы там ни было, для многих вы все равно в первую очередь музыкант. Душа не болит, что приходится не музыке жизнь посвящать, а тренажерному залу?
– Болит. Но я мужчина, и моя совесть не позволяет мне лежать на диване и переживать, что нет в стране условий для хорошей жизни музыканту. Мне нужно содержать семью, а не быть для нее балластом. Нужно не жалеть себя, а действовать. Поэтому я сделал свой выбор. Но, по-моему, тренер-музыкант – весьма выигрышное сочетание (улыбается).
– А что привело когда-то в тренажерный зал? Здоровый образ жизни?
– К здоровому образу жизни я имею самое далекое отношение. Курю, выпиваю, обожаю фастфуд. Я не живу для того, чтобы «протянуть» подольше. Я и людям, которых тренирую, не запрещаю жить вкусно. И кстати, это дает положительный эффект – они гораздо быстрее достигают результатов, чем те, кто вгоняет себя в жесткие рамки, терзает свое тело бесконечными упражнениями и нагрузками, ест то, что вызывает отвращение… и таким образом просто обманывает сам себя. Не обманывайте себя и не играйте навязанные роли. Делайте так, как вам ближе, и перестаньте лепить из себя идеал. Например, моя фигура в принципе неидеальна, если оценивать ее с точки зрения фитнеса. Но люди ко мне приходят именно потому, что я неидеален и нахожусь примерно в таких же условиях, как и они. Мы вместе идем к результатам и при этом нормально себя чувствуем.
Меня в тренажерный зал привела цель. Я не хотел быть жирным, обрюзгшим мужиком, который «киснет» от безделья. Но моя цель – это не восемь кубиков к определенной дате, а общее физическое состояние. Я люблю сытно поесть, но при этом мне не все равно, как я выгляжу. Вот так и вошло в мою жизнь «железо».
– Сытно поесть, говорите…
– Да, причем самой нездоровой пищи. У меня страстная любовь к фастфуду! А еще к выпечке разнообразной. Сочник! Я без него последний год вообще жить не могу. Пожалуй, я – лучшее подтверждение известной поговорки: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Одна девушка, на которую я долго не обращал внимания, испекла для меня большой шоколадный торт. Он был очень вкусный и очень сытный, я им буквально объелся, но свою роль торт выполнил: внимание на девушку я обратил (смеется). Конечно, в 20 лет путь к моему сердцу был несколько иной, но после 30 желудок все-таки взял первенство, ему я стал больше доверять.
– Павел, внешние изменения налицо, а какие изменения внутри?
– Серьезные. Но к таким выводам я пришел достаточно поздно. Хотя некоторые люди к ним вообще не приходят. Жизнь – не всегда то, что тебе хочется. Во многом пришлось переступать через себя. Но, оказывается, к этому тоже можно привыкнуть.
– Часто ли вы делитесь личным?
– Знаете, любой артист – музыкант, художник, поэт – самые свои сокровенные уголки души раскрывает в творчестве. Кому надо, тот услышит, увидит. Хотя чаще всего наши самые сокровенные уголки души связаны с нытьем (улыбается). Я ныть не очень люблю. С самыми близкими друзьями могу, конечно, поныть, поделиться «наболевшим», но делаю это крайне редко.
– Много таких друзей?
– Нет, очень мало. Пожалуй, по-настоящему близкий друг – моя сестра. Мы с ней с детства на одной волне, между нами сильная связь. У нас часто даже состояние одинаковое. И, несмотря на то что она на несколько лет младше, в духовном плане она очень взрослый человек, во многих вопросах мудрее меня.
– Помимо разговоров с сестрой, хорошее средство борьбы с нытьем есть?
– «Железо». Или музыка. У меня дома клавишные и саксофон. На саксофоне в квартире сильно не поиграешь, зато на клавишных – всегда пожалуйста. Надел наушники – и ушел в мир музыки, никому при этом не мешая. Играю практически ежедневно. По ночам. Дело в том, что я довольно поздно засыпаю, постоянно хочется что-то наиграть, записать. У нас с сестрой таких «ночных» произведений уже масса накопилась. Два раза в год мы устраиваем совместные концерты, и вопрос, что сыграть, не возникает вовсе. Точнее, возникает вопрос, как успеть все сыграть (улыбается).
– В последнее время на своих страницах в социальных сетях вы размещаете стихи разных поэтов. Особенно часто – стихи Константина Бальмонта. С чем это связано?
– С творчеством Бальмонта я познакомился совершенно случайно. Я не очень люблю поэзию Серебряного века за витиеватость, и стихи Бальмонта мне тоже далеко не все нравятся. Но для меня он – человек-маяк: тот, кто ловит в атмосфере что-то особенное, определенные энергетические импульсы, и передает их с помощью слов. Его поэзия – «бурная эмоция». Стихи Бальмонта, которые мне ближе всего, я и публикую на своих страничках. Так же и с другими поэтами: конкретное стихотворение – это мое состояние «здесь и сейчас», когда чувства поэта созвучны моим.
Очень близко мне творчество белорусского поэта Анатолия Сыса. Для меня его стихи – это блюз, а иногда и блюз-рок. А вообще поэзия Сыса эклектичная. Как и моя музыка…
– К слову, вы известны своей любовью не только к эклектике, но и к импровизации. Как думаете, почему многие музыканты боятся импровизировать? Считают это «высшим пилотажем»?
– Импровизация – мой конек, не стану отрицать (улыбается). По какой причине музыканты боятся импровизировать?.. Импровизация – это, в принципе, способ широко мыслить. Хотя с каждым годом импровизацию все больше и больше теоретизируют, пробуют «загнать» в какие-то понятийные рамки. Но чем настойчивее теоретики ищут объяснение, тем меньше у них это получается. Импровизация – безграничный способ самовыражения, в котором много метафизики. Хотя импровизации вполне можно и даже нужно научиться. Но ни один музыкант не станет хорошим импровизатором, пока не перешагнет эту самую границу метафизического. Нужно не только уметь, но чувствовать гораздо больше, чем дают теория и стандартная техника. Это то, что объяснить невозможно, но очень хорошо слышно и видно. Исполнение одного музыканта будет совершенным в техническом плане, но без души, он не «зацепит». Другой же может играть с техническими огрехами, но, боже мой, как прекрасно он будет это делать. Сколько эмоций всколыхнет его музыка! Музыкант должен найти музыку в себе или услышать ее извне, иначе его просто не будут слушать.
– Музыкальная импровизация вообще подразумевает запись нот, аккордов? Вы каким-то образом фиксируете то, что играете?
– Безусловно, это не просто «пришел, сел и что-то наиграл». Полную анархию я тоже не люблю. В музыкальном деле – да и в любом деле, в принципе, – есть свои каноны, правила. Но правила правилам рознь. Я сторонник правил, установленных коллективом, а не кем-то одним. Например, музыкальный проект «Аутсайдеры» изначально основывался на свободной импровизации. Понятно, нотами мы записывали не все, зато делали большое количество различных зарисовок: где-то использовали рисунки, где-то – клинопись.
Читайте также: «Любовь к женщине делает мужчину свободнее». Интервью с джазовым музыкантом Андреем Славинским
– Как это – передавать музыку клинописью?
– Например, нужен в мелодии определенный пассаж: на нотном стане чертим клин – как этот пассаж представляем. То есть с помощью клинописи и зарисовок мы передаем нужные эмоции, а затем воплощаем их, как кому ближе. Вот такие правила. Это открывает новые грани, с этим намного интереснее работать. Так музыкант учится не зашоривать свой мозг.
По этой причине я резко против «каверов по кабакам» – такая работа убивает музыканта. Задача заключается лишь в том, чтобы более-менее качественно исполнить композиции, которые уже созданы и сыграны тысячи раз до этого. Музыкант не создает ничего нового и перестает развиваться. Мол, зачем тратить силы и время на собственное творчество, когда деньги можно заработать в разы легче и быстрее, играя Антонова пять вечеров подряд в каком-нибудь ресторане.
– Ваш проект «Аутсайдеры» когда-то сильно всколыхнул музыкальное пространство Беларуси. Развивается ли проект сейчас, и услышат ли поклонники новые произведения?
– По сути, «Аутсайдеры» не проект вовсе. Скорее, коллектив единомышленников, творческая лаборатория, которая в любой момент, если возникнет необходимость, может восстановиться и начать работу… Несмотря на то что в моей жизни достаточно интересных проектов, «Аутсайдеры» – самый близкий и дорогой сердцу. Начинался он как «смесь всего на свете», а потом превратился в творческую лабораторию. Все участники – а их довольно большое количество – на одной волне, поэтому нам не страшны никакие перерывы.
– А как вы нашли таких единомышленников?
– В Беларуси музыкальная тусовка небольшая. Все друг друга знают, часто играют вместе. А когда ты с кем-то играешь, сразу понимаешь: близок ли тебе человек или нет. Долгое время «Аутсайдеры» были чисто мужским коллективом. Нет, я не сексист, но женщина-инструменталист – хороший инструменталист – большая редкость. Однажды в мою жизнь вошла бас-гитарист Людмила Круковская… Я буквально влюбился в ее игру. Как тонко она чувствует музыку, какая у нее отдача на сцене! Я такого ни у одного мужчины-гитариста не встречал.
– Павел, развивать музыкальный проект за пределами Беларуси думали?
– А что даст смена страны? Переезд ради переезда, с эфемерной надеждой, что «где-то там» живется легко и просто, а деньги падают с неба, только руки подставляй, – полная ерунда. Есть исключения, не спорю, но они слишком редкие. Я же, если и перееду, то только с конкретной целью: когда мне предложат высокооплачиваемую работу. В иных случаях – не вижу смысла.
Беседовала Наталья Гантиевская.
Фото: Екатерина Гарбулько, Иван Межуй.
