Журнал
Интервью Культура

По следам истории, или Коллекционирование как стиль и образ жизни.

Вячеслав Сурмачевскийй

Художник, реставратор, коллекционер… Именно таким предстает перед публикой Игорь Вячеславович Сурмачевский, жизненный и творческий путь которого неразрывно связан с изучением белорусской и европейской художественной культуры. Семейное воспитание стало для него основой формирования ценностно-эстетических предпочтений в искусстве, которые спустя время привели Игоря Вячеславовича на осознанный путь коллекционирования. О мечтах и не только – в увлекательном интервью.

Вячеславович Сурмачевский
Вячеславович Сурмачевский

– Игорь Вячеславович, что повлияло на ваш интерес к изучению мировой художественной культуры?

– Из истории отдельной семьи складывается история народа. В этом отношении особой ценностью обладают воспоминания детства. Я хорошо помню рассказы моей бабушки, когда гостил у нее в Фаниполе. В то время это была еще деревня, и книг там практически не было. Они появились позже, когда наша семья переехала в Минск. В детстве я всегда просил перед сном, чтобы бабушка рассказала мне сказку – «калыханку». И она вспоминала, как жила, познакомилась с дедом, что происходило во время Первой и Второй мировой войны… Я слушал, затаив дыхание, стараясь запомнить каждое слово! Спустя время записал эти воспоминания, объединив их в цикл «Бабушкины сказки». В будущем готовлю «калыханки» к публикации. А вот рассказы моего отца, маленького очевидца Великой Отечественной войны, уже напечатаны в журналах «Родное слово» и «Неман».

– Существуют ли у вас определенные предпочтения в искусстве? Какими принципами руководствуетесь, когда приобретаете те или иные культурные артефакты?

– Красивые вещи – моя страсть. Для меня интересно насладиться самой вещью, ее энергетикой, красотой, осознавать культурную ценность предмета коллекционирования. Я не просто «собираю», я изучаю, проникаю в суть интересующих меня артефактов. Для меня важен их провенанс – история происхождения, создания, владения художественным произведением.

Первая тема, которая меня очень сильно затронула, взяла за душу, была связана с наследием белорусского искусства. До сих пор помню лекции по истории изобразительного искусства, которые нам преподавал Михаил Федорович Романюк в Белорусском государственном театрально-художественном институте. Для меня они стали настоящим открытием! Именно Михаил Федорович «разжег» и «подогрел» в моей душе дальнейший интерес к изучению национального наследия. С тех пор я стал целенаправленно заниматься изучением исторических событий, процессов, происходивших на территории белорусских земель. В этом отношении большое значение приобретает культурологический ракурс, который определяет сознание и мышление народа.

Эстетика, историческая значимость, эксклюзивность и, конечно же, провенанс являются для меня определяющими принципами в приобретении тех или иных произведений искусства.

Beep Plie. Перламутр, резьба, золочение, серебрение, роспись. Франция, середина XIX века. Игорь Вячеславович Сурмачевский
Beep Plie. Перламутр, резьба, золочение, серебрение, роспись. Франция, середина XIX века

– Расскажите, пожалуйста, о предмете, который положил начало коллекции?

– Первый артефакт – икону конца XIX века – я приобрел еще в школе в 9–10-м классе. Это был «Вседержитель», который случайно был найден в чулане деревенского дома. Лишь спустя время, внимательно изучая икону, написанную маслом и укрытую окладом, заметил, что на Евангелии выгравирован текст: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга». Это послание характерно для икон, которыми благословляли жениха и невесту в новую жизнь. В юности меня сложно было назвать знатоком искусства. Сакральный смысл артефакта понял значительно позже, когда осознанно ступил на путь реставрации.

– Коллекция весьма многогранна. С одной стороны, она включает в себя материально-художественное наследие времен Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, а с другой – дамские наряды и аксессуары XVIII–XIX веков из Санкт-Петербурга, Берлина, Лондона, Парижа. Многие из предметов являются уникальными как для Республики Беларусь, так и для Европы. Как вам удалось стать обладателем таких редкостей?

– В своей семье я стал первым, кто обратился к такой области искусства, как коллекционирование. Изначально оно стало для меня восполнением утерянной обществом в военное время культуры, эстетики, к которым стремился с самого детства. Позже это переросло в неотъемлемый, формирующий сознание стиль жизни. Первая осмысленная тяга к коллекционированию зародилась в Минске в 1970-х годах. Именно тогда стали формироваться первые сообщества коллекционеров, неравнодушных к истории и искусству белорусских земель. Определенное значение имело пополнение фондов Национального художественного музея Республики Беларусь произведениями русской живописи, но, безусловно, этот процесс несравним с теперешними возможностями и тенденциями.

Первыми культурными артефактами, которые вошли в мою коллекцию, были православные иконы. Даже спустя время они представляют для меня определенную ценностную значимость. Благодаря им я вырос духовно. Позже вектор моих интересов сместился в область материально-художественной культуры времен Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, период европейского романтизма. Все экспонаты коллекции для меня равнозначны. Они – неотъемлемые составляющие наследия мирового искусства.

– Заметным фактом вашей биографии является деятельность на поприще реставрирования. Как произошло знакомство с таким эксклюзивным и деликатным занятием для представителей искусства?

– Мое обращение к реставрационной деятельности состоялось в конце 1980-х. В то время большинство предметов изобразительного искусства находилось в крайне тяжелом состоянии. Многие были разрушены. Желание привести в первоначальный вид разрушенные памятники белорусской культуры стало во мне доминирующим. Параллельно происходило возрождение церкви и веры, в антикварных магазинах нашего города стали появляться иконы. Обучение на кафедре интерьера и оборудования не давало знаний в области реставрации, поэтому пришлось заняться кропотливым самообразованием. Однако для меня это был уникальный профессиональный опыт, который со временем стал немаловажной частью моей жизни.

Свадебное платье. Шелк, брюссельское кружево. Франция, 1912 год. Игорь Вячеславович Сурмачевский
Свадебное платье. Шелк, брюссельское кружево. Франция, 1912 год

– Ярким событием для православного религиозного искусства было возвращение в Республику Беларусь Эфесской иконы XVI века, которую вы отреставрировали и передали в дар Полоцкому Спасо-Евфросиниевскому монастырю. В данном случае вы выступили в первую очередь как меценат, благодаря которому пополнилась сокровищница духовного белорусского искусства. Как считаете, существует ли в коллекционировании такое понятие, как благотворительность?

– Еще как существует! На мой взгляд, благотворительность является главным стержнем в коллекционировании. Особенно когда речь идет о сакральных артефактах. Важно понимать, что не человек находит икону, а она сама находит его. Подобная история произошла со мной и Эфесской православной иконой XVI века. Прежде чем ее приобрести, я дважды ездил в Москву. Икона была практически в разрушенном состоянии. Особенно сильно пострадал ее лик, ведь ни для кого не секрет, что именно он определяет материальную стоимость иконы в среде коллекционеров. Изначально я хотел, чтобы святыня осталась в моей коллекции. Однако все в нашей жизни не случайно: икону увидел реставратор самого митрополита Филарета, который сразу же оценил ее историческую и сакральную значимость. Икону «раскрывали» в Национальном художественном музее Республики Беларусь, я же выступал в роли «экспертного совета». После окончательного укрепления и раскрытия святыни сам наносил тонировки. В 2010 году Эфесская икона XVI века была торжественно передана в дар Полоцкому Спасо-Евфросиниевскому монастырю. За этот духовный вклад я был удостоен ордена Белорусской православной церкви – Креста Преподобной Евфросинии Полоцкой.

– Вы являетесь реставратором таких белорусских православных реликвий, как «Дисненская Одигитрия», «Дисненский Спас» – величайших культурных памятников Беларуси XVII века. Расскажите более подробно о работе с данными иконами. И отличается ли общение с духовными произведениями искусства от, например, классической живописи?

– Я занимаюсь реставрацией только икон. С одной стороны, это веление души, с другой – к этому незаметно подтолкнула сама жизнь. Иконы обладают особой, неповторимой субстанцией. Они лечат и духовно, и физически. После реставрации Эфесской Богородицы XVI века мне стали доверять другие православные святыни. «Дисненская Одигитрия» и «Дисненский Спас» – величайшие белорусские культурные памятники XVII века. Работа с данными иконами требовала огромной ответственности и опыта. Я долго принимал решение о правомерности реставрации: иконы были в достаточно разрушенном состоянии, любое стороннее вмешательство могло им навредить. При нанесении тонировок на «Дисненскую Одигитрию» я ощущал особую трепетность. За глубокий вклад в укрепление православной веры я был награжден орденом святителя Кириллы Туровского II степени.

В работе над «Дисненским Спасом» выступал в качестве эксперта и финансового спонсора, что, в свою очередь, также является немаловажным вкладом в развитие белорусской культуры. За данную деятельность я удостоился ордена святителя Кириллы Туровского I степени. На данный момент обе иконы находятся в Воскресенском соборе города Дисны. Впечатления о работе с иконами, переплетенные с их историческим значением, я подробно изложил в своей монографии, посвященной деятельности Дисненского Воскресенского мужского монастыря. Труд готовится к печати в 2019 году и, я надеюсь, внесет значимый вклад в изучение древнебелорусского искусства.

– Игорь Вячеславович, экспонируются ли предметы из коллекции в музеях и галереях нашей страны? Сотрудничаете ли с учреждениями культуры и образования?

– Периодически я сотрудничаю с музеями и галереями Республики Беларусь. В этом отношении «Скарбы шляхецкіх архіваў» стали первой крупной выставкой из моей коллекции, представленной в 2013 году в Национальном историческом музее Республики Беларусь. Это были документы, сфрагистика, графика Великого княжества Литовского XV–XIX веков. Публика с большим интересом отреагировала на эту выставку, что в дальнейшем явилось для меня стимулом к проведению подобных тематических мероприятий на различных арт-площадках нашей страны. Спустя время я представил в замковом комплексе «Мир» выставку «Дух времени и роскоши: мода и стиль 1820–1920 годов». Кроме великолепных платьев и утонченных туфелек, зрители смогли увидеть ряд уникальных женских аксессуаров, в которых раскрывается вековая история моды и стиля. Также к знаковым событиям относится экспонирование моих коллекций в Минской городской ратуше, Лошицкой усадьбе, Доме Ваньковичей. В планах представить в 2019 году в Художественной галерее Михаила Савицкого выставку «Галантные штучки», которая познакомит жителей города с эксклюзивными элементами женской моды XVIII–XIX веков. Убежден, уникальная коллекция винтажных духов, парфюмерных пробников, портбукетов, покетбуков, шатленов, сумочек не оставит никого равнодушным!

Отделка манжета бального платья Марии Валерии Габсбург, Австрия XIX век. Игорь Вячеславович Сурмачевский
Отделка манжета бального платья Марии Валерии Габсбург, Австрия XIX век

– Приходилось ли вам сталкиваться в своей деятельности с поддельными произведениями искусства? И как правильно определить подлинник?

– В коллекционировании, как в жизни, мы всегда учимся на своих ошибках. Каждый день – учеба. Не обходится порой и без разочарований. Если человек ленится постигать новое, то лучше для него же самого оставить деятельность на поприще коллекционирования. Большим подспорьем являются знания в области изобразительного искусства. Однако деятельность реставратора приобретает еще большее значение.Если искусствовед – в первую очередь теоретик, то реставратор – однозначно практик. Благодаря каждодневному опыту он моментально образно «раскрывает» вещь, видит ее в разрезе времени. Его не проведешь. Так, например, он четко определяет иконографические, колористические, композиционные тонкости, характерные для определенной эпохи. Глубокие знания, практика и опыт позволяют практически безошибочно определить финансовую составляющую предмета искусства, что, конечно же, является значимой частью коллекционирования.

Приобретая тот или иной артефакт культуры, коллекционер проводит его глубокий и разносторонний анализ: много читает, сопоставляет, проникается сутью предмета. Однако такое стечение обстоятельств бывает нечасто. Случается, что на принятие серьезного решения отводится не более секунды. В коллекционировании существует негласное правило: до тех пор, пока артефакт находится в руках у одного человека, другой в этот момент не располагает правом на его приобретение. Профессиональный риск в сочетании с интуицией многое определяет в нашем роде деятельности.

– На ваш взгляд, коллекционирование является велением и стремлением души или же выгодным вложением средств в произведения искусства?

– Одно другого не исключает. Большое счастье, когда любимое дело приносит материальную стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Мне повезло пронести через всю свою жизнь любовь к культуре и искусству, создать творческую семью единомышленников, неравнодушных к истории белорусского края. Жена Татьяна, дизайнер по образованию, является моим главным слушателем и советчиком, вместе с ней мы разрабатываем интерьеры крупных арт-объектов. Дочь Яна после окончания Белорусской государственной академии искусств также занимается реставрацией икон, собирает коллекцию винтажных духов, активно интересуется историей возникновения парфюмерии, пишет портреты. Сын Станислав окончил Белорусский государственный университет культуры и искусств по специальности «Декоративно-прикладное искусство (реставрация изделий)». Планирует посвятить свою жизнь выбранной профессии. Приятно, что он часто обращается ко мне за советом, изучает литературу по истории изобразительного искусства. Вместе мы представляем яркий пример дружной творческой династии, для которой коллекционирование стало неотъемлемой частью, стилем и образом жизни.

Детская погремушка со свистком и бубенцами. Серебро, слоновая кость. Англия, вторая половина XIX века.  Игорь Вячеславович Сурмачевский
Детская погремушка со свистком и бубенцами. Серебро, слоновая кость. Англия, вторая половина XIX века 

– Возникала ли у вас идея создания собственного музея, в котором была бы представлена коллекция?

– Возникала. И не единожды. Однако я прекрасно понимаю, что для моей многогранной коллекции необходимо большое пространство в центре города. На данный момент такой возможности нет, но я не теряю надежды и с оптимизмом смотрю в будущее.

– Как влияют традиции светской и народной культуры на формирование личности современного человека?

– Я бы не стал сильно разграничивать понятия «светская» и «народная» культура. Обе являются неотъемлемыми компонентами мирового наследия. Безусловно, народная культура более традиционна, сакральна, фольклорна по содержанию, в то время как светская предполагает эстетику, этикет, определенную манерность. Однако без глубинного понимания одной невозможно объективное восприятие другой. Народная культура всегда влияла на формирование светской, наполняла ее глубинным ценностным смыслом. К слову, многие элементы деревенского быта, скажем, в странах Скандинавии, стали брендовыми и с течением времени прочно закрепились в арсенале средств и образов мирового дизайна. Поэтому проникновение традиций в сознание современного человека, на мой взгляд, очевидно.

– Если бы была возможность путешествовать во времени, в какую эпоху и страну вы бы отправились?

– Думаю, я бы совершил путешествие в галантную эпоху Людовика XIV. Именно в XVII–XVIII веках во Франции происходило развитие моды, этикета, литературы, театрального искусства. Роскошь в сочетании с изяществом и грациозностью, любовь, флирт, недосказанность, намек привносят особую атмосферу в этот удивительный исторический период, когда реальная жизнь была неотделима от театра, а театр и был сутью самой жизни.

– Помимо коллекционирования, что еще входит в круг ваших интересов?

– Литературная, искусствоведческая деятельность. Каждый день я встаю в 6 утра. Это уже стало моей профессиональной привычкой. Если я собираю или планирую собирать определенную коллекцию, то изначально должен ее досконально изучить. Написать свое наблюдение, из которого может получиться целое научное исследование. Например, недавно я открыл для себя венецианские и бельгийские кружева. Это не только искусство, но и целая наука! До сих пор нахожусь под сильным впечатлением! Был период, когда изучал наряды младенцев и крестильные наборы XVIII–XIX веков. А полесская икона, с которой мне приходилось сталкиваться в процессе реставрации, и вовсе представляет отдельную, совершенно неисследованную область в белорусском искусствоведении. Она крайне нетипична и имеет свой уникальный художественно-образный язык.

– Какую литературу предпочитаете?

– Историческую… Мемуары, письма, эссе, в которых раскрываются дух, настроение, неповторимый аромат эпохи. Читаю много переводной литературы об этикете, эстетике, истории костюма и прически. Подобная литература всегда держит меня в тонусе, кроме того, является пищей для души, неугасающим источником вдохновения.

– Игорь Вячеславович, в заключение нашего разговора ваше напутственное слово читателям журнала.

– Для меня крайне важно, когда человек держит свое слово. Придерживается принципов – моральных, духовных, профессиональных – в различных, даже очень сложных жизненных ситуациях. Красота спасет мир… Думаю, эта фраза Ф. М. Достоевского будет актуальна во все времена.

Беседовала Ксения Селицкая-Ткачева

Рекомендуем

Образ сердца в литературе ценили далеко не всегда. И вот почему

Город Женщин

Свежий взгляд студии АrtPlay.

Город Женщин

Анатолий Лазарев. Импозантный стилист гетеросексуальной ориентации

Город Женщин

Оставить комментарий