Илзе Лиепа – балерина, актриса кино, телеведущая, заслуженная и народная артистка России. Начиная с 2001 года она совместно с Марией Субботовской основала несколько балетных школ-студий, в которые приходят дети уже с полутора лет. Она создала и Благотворительный фонд Илзе Лиепа, способствующий развитию хореографического искусства. О других достижениях и личных предпочтениях Илзе Лиепа рассказала в нашем «Алфавите».
Д – драма
В балете меня больше всего привлекает драматическая линия. Я это не сразу осознала, хотя могла бы понять и раньше, – еще в предвыпускном классе я попала в новую постановку хореографа Вакиля Усманова на музыку Альбениса, где участвовали три мальчика и одна девочка. Мальчики были уже выпускниками. А когда танцуешь с выпускниками, всегда очень волнительно. Это был совершенно недетский номер. Мы играли о любви и смерти, происходила борьба за внимание героини, и все заканчивалось гибелью мальчика. Там же было мое первое любовное адажио. Мне всегда очень нравилось играть любовь. Может быть, поэтому меня привлекает также и драматический театр.
И – Илзе
Я расскажу историю своего имени. Мама снималась на Рижской киностудии в фильме «Илзе». Уже улетала из Риги в Москву и, собственно говоря, у трапа самолета она увидела моего отца… Отец уж постарался, чтобы оказаться рядом с мамой. С этого у них все началось. Так появилось мое имя.
К – квартира
Квартира наших родителей – это дом, который они создавали вместе, наполненный их мыслями, их духом, где много красивых вещей. Эта квартира раньше принадлежала знаменитой балерине Екатерине Васильевне Гельцер – звезде еще императорского театра. Дом, в котором она находится, построен знаменитым архитектором Алексеем Викторовичем Щусевым, который спроектировал Мавзолей.
Квартира для нас с Андрисом всегда была больше, чем местом жизни. Она очень творческая. Я знаю, что за столом в комнате, которую мы называем большой, родилось очень много необыкновенных проектов. Там мы с Рустамом Хамдамовым придумывали образ и костюмы к спектаклю «Федра». И там же много над своими идеями работал Андрис.
У нас никогда не было отношения к квартире как к ценности. Не было мысли делить ее между собой. Мы относимся к ней так, как бы хотел наш отец. Это энергетический центр нашей жизни.
Л – Лиепа
Фамилия и принадлежность к семье, которая досталась нам с Андрисом с детства и которая была для нас, с одной стороны, ответственностью – отец всегда говорил: «Помните, что вы – дети Лиепы. И то, что простится кому-то, не простится вам». Было очень непросто начинать с этой фамилией. Но, с другой стороны, именно она открывала перед нами двери, дружеские связи отца переходили к нам. Получилось так: если люди не любили нашего отца, они нехорошо относились и к нам, но если любили его – таких тоже было много, – то этой любовью мы также пользовались.
Семья со стороны отца была состоятельной – буржуа. В их собственности было несколько домов в Риге, но к нашему сознательному возрасту остался один дом с садом, где наш дедушка выращивал цветы: розы и лилии. Розы – потому что бабушка их любила, а лилии – потому что ее звали Лилия. Они были сентиментальными театральными людьми. Однажды меня пригласили в Риге на телевизионную передачу, где собрали целую студию людей с фамилией Лиепа. Это было очень забавно! (Улыбается.) Живя в Москве, я всегда была одна Илзе и одна Лиепа. А когда приезжаешь в Ригу, там столько девочек с именем Илзе!
М – мама
Пока у нас жива мама, мы еще дети. Я восхищаюсь мамой. Когда говоришь про 82 года, кажется, что это старушка. Но маму никак нельзя назвать старушкой, потому что она по-прежнему красивая и обладает сильнейшей энергетикой. Мама многим пожертвовала ради семьи, в том числе карьерой. Но она действительно была тем стержнем, на котором держалась наша семья, не только потому, что занималась нашим воспитанием, но еще и потому, что она была и мамой нашему отцу тоже.
И когда они расстались, отец потерял почву под ногами, потому что ему нужен был стержень, позволявший ему оставаться в чем-то ребенком, в чем-то зависимым. При всей своей внешней мощи и мужественности он не был полностью ответственным за себя. Он был человеком ведомым по жизни.
П – поездки
Резинки для занятий, маленький мячик, который сдувается и практически не занимает места, – такой мини-стадиончик – то, что всегда есть в моем багаже. Раньше я брала с собой еще коврик, но теперь и без него обхожусь – он занимает много места. Я так много езжу, что для меня вопрос сбора чемодана очень утомителен.
Я никогда не любила пляжный отдых, не понимала, как это – лечь и лежать изо дня в день?! С появлением дочери Нади мое отношение к этому меняется. Сейчас, когда приезжаешь куда-то отдыхать с ребенком, осознаешь, что без пляжа не обойдется. Потому что ребенок хочет бултыхаться в море каждый день. И это не надоедает. Просто нужно находить пути, чтобы это было интересно и тебе.
С – сказки
Сказки мне, видимо, Господь дал как удивительное замещение творчества. «Театральные сказки» излились просто как дождь и прекратились. Посыл был достаточно банальный, тогда выпускалась газета нашей балетной школы и редактор попросила меня к Рождеству написать сказку. Это было совершенно удивительно: «Как сказку?.. Я – сказку?..»
Мне было непонятно, как можно написать сказку. Но вдруг, совершенно неожиданно для себя, я взяла лист бумаги, ручку и написала первую фразу: «Жили-были балетные туфельки…» Это был какой-то поток. Потом поняла, что могу работать над сказками, лишь находясь в очень гармоничном внутреннем состоянии. Поскольку мне это очень нравилось, когда все дела дня заканчивались, вечером я присаживалась писать. И начинали оживать образы…
Совершенно не ожидала и не шла к тому, чтобы сказки стали книгой. Эта идея возникла у моего директора, моей подруги, когда я стала ей отсылать сказки, просто чтобы она почитала. И она сказала: «Давай тогда пиши еще, чтобы уже книга получилась». Это меня, конечно, немного стимулировало. Она была первым читателем моих работ. И когда одна из сказок закончилась грустно, подруга сказала: «Нет, такого не может быть в сказке, думай про другой финал».
Мои сказки – это моя любовь к Большому театру. Тому театру, который я знала с 5 лет, когда в первый раз села на высокий стульчик и меня стали готовить к роли сына Чио-Чио-сан в опере «Мадам Баттерфляй». Для меня театр – это запахи гримировального цеха и костюмерной, отсвет коридоров, пространство под сценой, где раньше можно было проходить и видеть все сценические механизмы. Поэтому в сказках ожил о живет тот театр, который я знала, любила и люблю до сих пор.
Т – танец
Это возможность быть самой собой, раскрываться в том материале, которым ты сейчас живешь, – не нужно делать то, к чему вынуждают обстоятельства. Моя жизнь сложилась очень счастливо, потому что танец всегда давал возможность самовыражаться. Быть исполнителем некой идеи – похоже на исповедь: раскрывается много моментов, которые тебе очень дороги.
Записала Юлия Волчок
Фото из личного архива
